Стиль межличностных отношений и риск саморазрушающего поведения в подростковом возрасте

Абросимов И.Н. (Москва, Россия)

Абросимов Илья Николаевич кандидат психологических наук, доцент кафедры клинической психологии; федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Московский государственный медико-стоматоло-гический университет имени А.И. Евдокимова» Министерства здраво-охранения Российской Федерации, ул. Делегатская, д. 20, стр. 1, Москва, 127473, Россия. Тел.: 8 (495) 609-67-00. E-mail: i.abrosimov@bk.ru

Аннотация. Актуальность настоящей работы обусловлена все еще остающимися высокими показателями распространенности эпизодов саморазрушающего поведения среди лиц подросткового, юношеского и молодого возрастов. Следуя за принципами периодизации развития личности, принятой в отечественной возрастной психологии, целесообразным является рассматривать в качестве одного из важных факторов аутоагрессивного поведения подростков особенности их ведущей деятельности, а именно — коммуникации в значимой группе и интимно-личностных отношениях. В статье представлены результаты эмпирического исследования, посвященного индивидульному стилю межличностных отношений и его соотношению с показателями саморазрушающего поведения у подростков. В ходе исследования решались задачи выделения групп сравнения среди подростков с различным риском саморазрушающего поведения; описания и сравнения в выделенных подгруппах индивидуальных стилей межличностных отношений; описания выявленных связей между изучаемыми показателями. В исследовании приняли участие 75 подростков от 14 до 17 лет. Сравнительный анализ двух групп подростков с различным уровнем риска саморазрушающего поведения показал, что группа с высоким риском отличается большей нагруженностью психопатологической симптоматикой и наличием преградных коммуникативных черт в межличностных отношениях, что может рассматриваться в качестве основных факторов, повышающих риск аутоагрессивного поведения. Полученные данные указывают на имеющиеся связи между изучаемыми параметрами, что позволяет рассматривать стиль межличностных отношений в подростковом возрасте как один из факторов, обуславливающих паттерны саморазрушающего поведения. Результаты исследования могут быть учтены при разработке профилактических и психокоррекционных мер по решению проблемы суицидов и других форм девиантного поведения среди лиц молодого возраста.

Ключевые слова: саморазрушающее поведение; психология подростков; межличностные отношения; подростковый суицид; девиантное поведение; профилактика суицидов.

Ссылка для цитирования размещена в конце публикации.

Введение

В свете культурно-исторического подхода к развитию психики в норме и патологии главным фактором становления личности является ее адаптация к окружению с помощью особых инструментов, применяемых в данной культуре, — знаков и символов, составляющих основу вербального общения и, как было показано школой Л.С. Выготского, мышления [9]. Для оптимального хода процесса социализации индивида ключевым представляется развитие в подростковом периоде, на которое приходится не только формирование важных личностных конструктов [1; 5; 10; 11; 12], но и возрастание рисков отклоняющегося развития и поведения [3].

Современные публикации сообщают об остающихся на высоком уровне показателях саморазрушающего поведения среди подростков из патологической и контрольной выборки [6; 14; 16]. При этом ведущими формами подростковых интрапунитивных тенденций являются суицидальное поведение [13; 20], зависимости [4; 8] и преступная деятельность [17; 18].

Особую актуальность приобретают исследования черт и особенностей формирующейся коммуникативной компетентности у детей и подростков с аутоагрессивным поведением, чье развитие протекает с опорой на новейшие достижения в области информационных технологий и сети интернет, являющихся неотъемлемыми современными требованиями успешной социализации личности [15; 19].

Так, например, возникающие в последние годы «эпидемии суицидов» (в сущности также и парасуицидов) тоже преобразуются в своем проявлении и отождествляются с так называемыми «группами смерти» в социальных сетях. Это указывает на важность изучения и описания в рамках клинико-психологических категорий проблем саморазрушающего поведения среди детей и подростков, поскольку именно они могут оказаться незащищенными перед информационной средой, содержание которой может как предотвращать, так и провоцировать различного рода кризисные состояния и переживания, приводящие к деструктивным, в том числе аутоагрессивным поведенческим тенденциям [21].

Целью настоящей работы являлось исследование индивидуального стиля межличностных отношений в соотношении с риском саморазрушающего поведения у подростков.

Задачи:

Объект исследования — саморазрушающее поведение в подростковом возрасте.

Предмет — стиль межличностных отношений подростков с высоким риском саморазрушающего поведения.

Материалы и методы

В исследовании приняли участие 75 подростков, обучающихся в учреждении среднего профессионального образования (техникум в МО) по специальности «Геология» в возрасте от 14 до 17 лет (средний возраст составил 16,01±1,03 года). Исследование включало в себя применение следующих психодиагностических инструментов:

Статистическая обработка данных проводилась с помощью пакета программ SPSS-22. Применялись процедуры: дескриптивный анализ, вычисление и описание средних значений (Me), стандартных отклонений (SD); анализ значимости различий: вычисление и описание различий между исследуемыми группами по критерию U Манна—Уитни; корреляционный анализ по критерию r Спирмена. Значимость различий и достоверность корреляционных связей определялась при достижении уровня p<0,05.

Результаты исследования и их обсуждение

Для проведения сравнительного исследования групп с различным показателем суицидального риска был применен опросник суицидального риска. На основании полученных с помощью него данных общую выборку подростков удалось разделить на две соотносимые по полу и возрасту группы: группа А — подростки с низким суицидальным риском (n=49) и группа Б — подростки с высоким суицидальным риском (n=26). Данные группы статистически значимо различались по показателям основных шкал (p≤0,05): «Демонстративность», «Аффективность», «Уникальность», «Несостоятельность», «Социальный пессимизм», «Слом культурных барьеров», «Максимализм», «Временная перспектива», «Антисуицидальный фактор».

Исследование психопатологической симптоматики в общей выборке показало, что показатели по всем шкалам не превышали нормативных показателей, приведенных авторами методики. Однако в выделенных группах подростков было обнаружено, что в группе Б — подростков с высоким суицидальным риском — статистически значимо выше показатели по всем шкалам, чем в группе с низким суицидальным риском. При этом в группе Б показатели по таким шкалам, как, «Межличностная сензитивность», «Враждебность» и «Паранойяльность» превышают нормативные данные и являются ведущими в структуре выявленной психопатологической симптоматики (общий показатель — 55,15±17,81 балла). Ведущими показателями в структуре психопато-логической симптоматики подростков с низким суицидальным риском являются «Паранойя» и «Обсессивность—Компульсивность».

Таблица 1

Показатели психопатологической симптоматики в группах подростков с различным суицидальным риском (в баллах)

То есть подростки с высоким суицидальным риском отличаются общим высоким уровнем готовности к психопатологическому реагированию. При этом на первый план выступают коммуникационные и межличностные особенности: чувствительность к сигналам из внешней среды, в том числе и к обратной связи от окружающих, и, как следствие, враждебное и недоверчивое отношение к окружающим. Это может приводить к нарастающим внутри- и межличностным конфликтам в подростковом возрасте, когда ведущей деятельностью является интимно-личностное общение, в рамках которого подросток и реализуется. Путем разрешения данных конфликтов и могут стать аутоагрессивные тенденции.

Полученные данные подтверждаются в ходе исследования индивидуального стиля общения подростков с окружающими. Стоит отметить, что в общей выборке и в сравниваемых подгруппах показатели по всем изучаемым октантам не превышали границы адаптивного поведения. Однако были выявлены статистически значимые различия в группах. Так, в группе с высоким суицидальным риском показатели по октантам «Прямолинейность—Агрессивность» и «Недоверчивость—Скептичность» оказались выше, чем в сравниваемой, и приближены к неадаптивным формам поведения, применение которых может провоцировать возникновение различных межличностных конфликтов.

Рисунок 1. Показатели индивидуальных стилей общения в группах подростков с различным суицидальным риском (в баллах).

Другими словами, полученные данные позволяют предположить, что подростки с высоким суицидальным риском имеют некие комплексные, но ярко проявляющиеся особенности в сфере общения с другими людьми, которые заключаются в невозможности или искажении процессов восприятия и передачи информации о своих негативных эмоциях. Данные переживания, не находящие пути для трансляции, могут рассматриваться в качестве основы для формирования паттернов импульсивного, в том числе самоповреждающего поведения. При этом логичным представляются данные, указывающие на межличностные отношения в группе подростков с высоким риском самоповреждающего поведения, отличающиеся агрессивностью и низким уровнем доверия. Невозможность конструктивного совладания с собственными эмоциями в таком случае может снижать уровень эмпатийности личности и приводить к снижению коммуникативной компетентности, оказывая влияние на общую адаптацию.

На отдельную проблему указывают данные, полученные при исследовании уровня зависимого поведения в группах подростков с различным суицидальным риском. Так, в группе с высоким риском статистически значимо выше данный параметр (7,10±4,43 и 11,88±7,47 балла; p=0,001), что указывает на возможность коморбидного суицидальному риску возрастания аддиктивных форм отклоняющегося поведения, что может рассматриваться как сопутствующая проблема, как одна из форм аутоагрессивного поведения или же как одна из стратегий совладания с импульсивными суицидальными тенденциями. Это представляет собой опасность, т.к. данная группа подростков обнаруживает себя незащищенной перед социумом и готовой к реагированию развитием не только аддиктивного, но и в целом саморазрушающего типа отклоняющегося поведения. Положение о феноменологи-ческой сопряженности зависимостей и суицидальной активности подтверждается результатами большого количества эмпирических исследований [2; 7]. Поэтому важной остается задача клинико-психологического сопровождения образовательного процесса с целью ранней диагностики и профилактики риска аутоагрессивного, в том числе зависимого поведения в подростковом возрасте.

Также представляются интересными и подтверждающими ранее описанные данные результаты корреляционного анализа. Так, показатель суицидального риска имеет положительные корреляционные связи с межличностной сензитивностью (r=0,490; p=0,001), общей нагрузкой психопатологической симптоматики (r=0,409; p=0,001), стилем межличностных отношений «Недоверчивость—Скептичность» (r=0,406; p=0,001) и уровнем зависимого поведения (r=0,406; p=0,001). Также представляется интересным, что в структуре суицидального риска показатель «Негативная временная перспектива» имеет наибольшее количество положительных корреляционных связей с изучаемыми параметрами.

Рисунок 2. Корреляционный граф выявленных связей между изучаемыми показателями.

Выводы:

Литература

1.   Воротыло Н.В. Особенности субъективного опыта переживания личностного кризиса старшими подростками: дис. … канд. психол. наук. – М., 2009. – 161 с.

2.   Геронимус И.А., Абросимов И.Н., Колпаков Я.В. Структура семейной системы как фактор развития зависимого поведения подростков // Вопросы наркологии. – 2017. – № 6 (154). – С. 48–50.

3.   Дозорцева Е.Г. Психическая травма и социальное функционирование у девочек-подростков с делинквентным поведением // Российский психиатрический журнал. – 2006. – № 4. – С. 12–16.

4.   Иванов Д.В. Взаимосвязь акцентуаций харатера и состояний агрессии у подростков, употребляющих психоактивные вещества // Мир психологии. – 2017. – № 1 (89). – С. 144–153.

5.   Исаева Е.Р. Возрастные и гендерные особенности стресс-преодолевающего поведения (копинга) на примере российской популяции // Вестник Томского государственного педагогического университета. – 2009. – № 6 (84). – С. 86–90.

6.   Кириллова Е.Б. Возрастные различия черт личности подростков с девиантным поведением // Вестник института: преступление, наказание, исправление. – 2017. – № 1 (37). – С. 76–81.

7.   Меркурьева Ю.А., Малыгин В.Л., Искандирова А.С. Нейропсихологическая диагностика интернет-зависимости у подростков // Психиатрия. – 2013. – № 4(60). – С. 56.

8.   Множественные аддиктивные расстройства у подростков (сочетание химических, пищевых и поведенческих зависимостей) / В.М. Ялтонский, Н.А. Сирота, А.В. Ялтонская [и др.] // Школа В.М. Бехтерева: от истоков до современности: матер. Всероссийской науч.-практ. конф. / под ред. Н.Г. Незнанова. – СПб.: Альта Астра, 2017. – С. 371–372.

9.   Николаева В.В., Арина Г.А., Печникова Л.С. Культурно-деятельностная парадигма в клинической психологии // Клиническая и медицинская психология: исследования, обучение, практика: электрон. науч. журн. – 2014. – № 4(6) [Электронный ресурс]. – URL: http://medpsy.ru/climp (дата обращения: 30.08.2017).

10.   Парамонова Ю.А., Лукашенко Т.А. Переживание одиночества подростками с разными характеристиками самоотношения // Синергия Наук. – 2017. – № 13. – С. 415–425.

11.   Психология подростка: полное руководство / Е.А. Сергиенко, А.Г. Маклаков, В.А. Прокофьева [и др.]; под ред. А.А. Реана. – СПб.: Прайм-Еврознак; М.: Олма-Пресс, 2003. – 432 с.

12.   Сирота Н.А., Ялтонский В.М. Я-концепция в подростковом возрасте и ее роль в формировании механизмов адаптации: учебное пособие. – М.: Моск. гос. мед.-стомат. университет, 2014. – 44 с.

13.   Суициды у детей и подростков в контексте причинно-следственных связей и вопросов профилактики / Э.Ю. Сафронова, С.О. Коржова, А.В. Иванов [и др.] // Центральный научный вестник. – 2017. – Т. 2, № 12 (29). – С. 40–42.

14.   Сыроквашина К.В. Полоролевая идентичность у подростков с делинквентным поведением: дис. … канд. психол. наук. – М: Моск. гор. психол.-пед. университет, 2007. – 152 с.

15.   Урываев В.А., Тарасова А.А. Личностные детерминанты реакции на стресс // Ученые записки университета имени П.Ф. Лесгафта. – 2011. – № 6 (76). – С. 168–173.

16.   Феноменологический анализ несуицидальных самоповреждений у подрост-ков / О.Б. Левковская, Ю.С. Шевченко, Л.Ю. Данилова [и др.] // Журнал неврологии и психиатрии им. C.C. Корсакова. – 2017. – Т. 117, № 7. – С. 10–15.

17.   Юдеева Т.В., Жихарева Л.В. Проблема девиантного поведения детей и подростков: анализ причин // Наука и образование: новое время. – 2017. – № 3 (20). – С. 442–446.

18.   Rich G.J. The positive psychology of youth and adolescence // Journal of Youth and Adolescence. – 2003. – Vol. 32, № 1. – P. 1–3.

19.   Samoylova V.V., Sagalakova O.A. Psychological mechanisms of social anxiety and social anxiety disorder (SAD) in adolescents // Bulletin of psychology and pedagogy of ASU. – 2017. – № 2. – P. 70–77.

20.   Suicidal behaviors in children and adolescents with psychotic disorders / S.H. Lincoln, E. Norkett, K. Graber [et al.] // Schizophrenia Research. – 2017. – Vol. 179. – P. 13–16.

21.   Totaro S., Toffol E., Scocco P. [Suicide prevention and the Internet, risks and opportunities: a narrative review // Sucidology Online. – 2016. – Vol. 7. – P. 63] Предупреждение суицидов и интернет: риск и возможности // Суицидология. – 2016. – Т. 7, № 4 (25). – С. 32–41.

Ссылка для цитирования

УДК 159.922.7:616.89-053.7

Абросимов И.Н. Стиль межличностных отношений и риск саморазрушающего поведения в подростковом возрасте // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. – 2019. – T. 11, № 4(57) [Электронный ресурс]. – URL: http://mprj.ru (дата обращения: чч.мм.гггг).

Все элементы описания необходимы и соответствуют ГОСТ Р 7.0.5-2008 "Библиографическая ссылка" (введен в действие 01.01.2009). Дата обращения [в формате число-месяц-год = чч.мм.гггг] – дата, когда вы обращались к документу и он был доступен.

Предыдущие
выпуски журнала