Лебединский М.С.

 

Вернуться на главную страницу
О журнале
Отчет
Редакционный совет
Приглашение к публикациям

Представление о болезни и стресс у подростков и их матерей
в пред- и постоперационный период*

Харламенкова Н.Е., Дымова Е.Н. (Москва, Россия)

 

 

Харламенкова Наталья Евгеньевна

Харламенкова Наталья Евгеньевна

доктор психологических наук, профессор, зав. лабораторией психологии развития субъекта в нормальных и посттравматических состояниях; федеральное государственное бюджетное учреждение науки «Институт психологии Российской академии наук», ул. Ярославская, д. 13, к. 1, Москва, 129366, Россия. Тел.: 8 (495) 682-02-00.

E-mail: nataly.kharlamenkova@gmail.com

Дымова Екатерина Николаевна

Дымова Екатерина Николаевна

младший научный сотрудник лаборатории психологии развития субъекта в нормальных и посттравматических состояниях; федеральное государ-ственное бюджетное учреждение науки «Институт психологии Российской академии наук», ул. Ярославская, д. 13, к. 1, Москва, 129366, Россия. Тел.: 8 (495) 682-02-00.

E-mail: grebennikovakaty@mail.ru

 

Аннотация. Целью настоящего исследования стало изучение уровня актуального стресса и представлений о болезни у подростков с доброка-чественными опухолями и опухолеподобными заболеваниями опорно-двигательного аппарата в соотношении с социальной поддержкой и представлениями матери о болезни ребенка в пред- и послеоперационный период. Респондентами выступили подростки 12—16 лет с диагнозом доброкачественная опухоль опорно-двигательного аппарата, поступившие в отделение детской костной патологии и подростковой ортопедии ФГБУ «Центральный научно-исследовательский институт травматологии и ортопедии имени Н.Н. Приорова» по поводу плановой операции, а также матери подростков. Психологическое исследование проводилось в 2 этапа: первый — до операции, второй — через 3—5 дней после операции. В обоих случаях использовался идентичный методический инструментарий. Показано, что после операции травматичность операции ребенка соотносится с уровнем актуального стресса матерей; респонденты с высоким уровнем травматичности чаще других в представлении о болезни выбирают ассоциации, связанные с чувствами и переживаниями до операции; матери этих подростков ассоциируют болезнь ребенка с заботой о нем и с прогнозом развития ситуации в будущем; социальная интеграция более типична для подростков с высоким уровнем травматичности, а для подростков с низкой травматичностью до операции характерно наличие эмоциональной поддержки.

Ключевые слова: подростки; матери; актуальный стресс; пред-ставление о болезни; травматичность операции; социальная поддержка.

 

Поступила в редакцию:

Прошла рецензирование:


Опубликована:

 

24.07.2020

09.09.2020

07.11.2020

 

Ссылка для цитирования размещена в конце публикации.

 

 

_______________________

* Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 18-00-00393 К (18-00-00049)

 

 

Введение

Тяжелые соматические заболевания являются для человека любого возраста жизненным испытанием, стрессовым событием. Наибольшую тревогу вызывают угрожающие жизни заболевания, последствия которых не всегда удается предсказать с высокой степенью точности. Речь идет о нарушениях функций сердечно-сосудистой системы, онкологических заболеваниях и др. Дополнительным фактором может выступить необходимость проведения хирургической операции (либо другой процедуры), которая сама по себе нередко воспринимается человеком как опасная медицинская манипуляция.

Для современной медицины актуальным вопросом остается проблема снижения травматичности и инвазивности медицинских манипуляций, сокращения сроков реабилитации пациентов, снижения риска развития постоперационных осложнений [2; 3].

Теория и практика травматологии и ортопедии показывают, что подход к лечению должен быть индивидуальным и определяться целым рядом факторов, прежде всего расположением костного очага, возрастом пациента и нозологией [10].

Диагностика и лечение доброкачественных опухолей и опухолеподобных заболеваний костей у детей также ориентированы на использование малоинвазивных хирургических вмешательств с целью минимизации травматичности лечения, хирургической агрессии [11]. Травматичность операции — это комплекс воздействий на организм пациента всех элементов хирургического вмешательства, в том числе анестезии. Степень травматичности операции (мало-, легко-, среднетравматичная и травматичная) связана с разной мерой нарушения функций органов и систем больного, а также с наличием или отсутствием необходимости в интенсивной коррекции и специальном лечении. Разделение операций по травматичности играет роль при определении степени риска оперативного вмешательства, которая, однако, зависит не только от предполагаемого объема, но и от техники выполнения операции [6].

Кроме сугубо медицинских показателей здоровья ребенка с нарушениями опорно-двигательного аппарата (ОДА) важно учитывать эмоциональное состояние больного, его мотивацию выздоровления, самооценку, тип отношения к болезни и другие показатели психологического здоровья [7]. Существенное значение в оценке тяжести состояния ребенка играет болевой синдром, который следует рассматривать не только как объективный, в том числе проявляющийся в поведении [24], но и субъективный показатель самочувствия [12]. Известно, что память пережитой боли у детей выступает предиктором переживания последующего опыта, связанного с ощущением боли [23], т.е. не является сугубо локальным, ситуативным переживанием.

Типичное предоперационное состояние — повышенная тревожность — влияет на эмоциональные и поведенческие реакции ребенка [16] и может быть обусловлена родительской тревогой. Подобное эмоциональное состояние связано с общим самочувствием ребенка, а также с успешностью его лечения и реабилитации, что требует разработки специальных техник, которые снижают негативный эмоциональный тон и способствуют восстановлению спокойствия и психического равновесия [15].

Стресс, тревога, психическое напряжение проявляются в комплексе разнообраз-ных эмоциональных и поведенческих реакций, таких как беспокойство, снижение контроля, нервное напряжение, неспособность овладеть своими чувствами, раздражи-тельность, неуверенность и др. Опрос респондентов с использованием опросников [1; 15] не всегда позволяет точно диагностировать уровень тревоги и возбудимости человека, поскольку при высоком уровне нервно-психического напряжения текущее состояние часто либо недооценивается, либо переоценивается. Дополнительно к опросникам могут быть использованы косвенные методы диагностики, например описание респондентом своей болезни в виде перечисления ассоциаций; эффективно и полуструктурированное интервью. Интересно, что болезнь по-разному описывается не только пациентами, но и самими врачами. В исследовании О.В. Сысоевой и К.Е. Поповой показано, например, что в представлении практикующих врачей «болезнь» категоризируется в терминах естественно-научной модели, а в представ-лении студентов-медиков ассоциируется с оценкой состояния организма, противо-положного социальной норме, т.е. описывается как социально детерминированное, социально значимое явление. Интересно отметить, что обе группы респондентов включали в перечень характеристик «болезни» психологический фактор [13].

Согласно данным нашего исследования [5], представления о болезни разно-образны. Это может быть оценка своего физического (боль, сон) и эмоционального (страх, гнев) состояний, внешние атрибуты болезни (уколы, больница), мотивация выздоровления (найти силы, справиться), потребность в социальной поддержке (забота, помощь) и др.

В современной отечественной и зарубежной литературе социальная поддержка рассматривается как фактор психологического благополучия детей и подростков [9; 21]. Показано, что различные проявления социальной поддержки — родительское тепло и забота, последовательность поведения родителя — соотносятся с высокими показателями качества жизни, физическим и психическим здоровьем ребенка; непоследовательное, хаотичное поведение родителя, отвержение ребенка более тесно связаны с депрессией, экстернализацией и интернализацией, низким качеством жизни детей [20]. Актуализация некоторых копинг-стратегий (например, поиск помощи, самовыражение и др.) ослабляет связь между стрессом и симптомами при наличии родительской поддержки. И наоборот, отсутствие такой поддержки приводит к тому, что копинг-стратегии (отвлечение, решение проблем и др.) подкрепляют связь стресса и психопатологической симптоматики. Авторы показали, что социальная поддержка не влияет на проявление такой копинг-стратегии, как избегание [21].

Социальная поддержка как одна из составляющих представления о болезни выступает в качестве ресурса совладания с тяжелым недугом, создавая для больного человека, а особенно для пациента-ребенка, возможности достижения социального, физического и психологического благополучия. В отличие от социальной поддержки, благодаря которой тяжелый недуг оценивается вполне реалистично, в избегании трудной ситуации болезни обнаруживается неспособность клиента или ухаживающего за ним родственника принять эту трудную ситуацию и постараться ее пережить. В современной зарубежной психологии стратегия избегания соотносится с неуверен-ностью человека в себе [17], с высоким уровнем стресса у родителей, имеющих детей с тяжелым заболеванием [19]. Сравнение разных видов родительской поддержки показало, что эмоциональная поддержка родителей подкрепляет собственные усилия ребенка и снижает показатели избегания успеха и тревожности. Ориентация родителей не на эмоциональную поддержку ребенка, а на результат, наоборот, усиливает его тревожное состояние и подкрепляет стремление избегать трудностей [18].

Подобные результаты получены в исследованиях отечественных ученых [8], направленных в том числе на изучение копинг-стратегий подростков с нарушениями двигательных функций [4].

Целью настоящего исследования стало изучение уровня актуального стресса и представлений о болезни у подростков с доброкачественными опухолями и опухолепо-добными заболеваниями опорно-двигательного аппарата в соотношении с социальной поддержкой и представлениями матери о болезни ребенка в пред- и послеоперационный период.

Гипотезы исследования:

1.

Тяжесть заболевания, оцениваемая по степени травматичности медицинского вмешательства, соотносится с уровнем актуального стресса подростка и матери.

2.

В представлениях подростка о болезни ведущее место занимают показатели физического и эмоционального состояния, причем при высоких показателях травматичности операции негативные эмоции в представлении о болезни выражены в большей степени; матери ассоциируют болезнь ребенка с заботой о нем и с прогнозом развития ситуации в будущем.

3.

Чем тяжелее заболевание (т.е. высока степень травматичности операции), тем сильнее потребность ребенка в социальной поддержке.

Выборку составили подростки 12—16 лет (n=43) с диагнозом «доброкачест-венная опухоль опорно-двигательного аппарата», поступившие в отделение детской костной патологии и подростковой ортопедии ФГБУ «Центральный научно-исследо-вательский институт травматологии и ортопедии имени Н.Н. Приорова» по поводу плановой операции, а также матери подростков в возрасте 30—55 лет (n=43). В исследовании принимали участие 18 подростков мужского и 25 женского пола, ранее не подвергавшихся оперативному вмешательству. При проведении хирургической операции анестезиологи выбирали одну из двух типов анестезии: регионарную (анестезия определенной части тела) или общую (тотальная анестезия). Анестезия является одной из составляющих травматичности операции, поэтому отдельно не рассматривалась нами в данной статье.

Процедура и методы исследования

Психологическое исследование проводилось в 2 этапа: первый — до операции, не позднее 2 дней до предполагаемой даты операции, второй — через 3—5 дней после операции. В обоих случаях использовался идентичный методический инструментарий.

Данное исследование представляет собой часть большого междисциплинарного проекта, направленного на изучение актуального стресса подростков и матерей в ситуации опухолевидного заболевания опорно-двигательного аппарата ребенка и сопутствующих стрессу факторов. В настоящей работе в качестве факторов, сопровож-дающих актуальный стресс, выступили: травматичность, оцениваемая медицинским персоналом от 1 до 3 баллов; представление о болезни, определяемое с помощью авторской анкеты «Представление о болезни», разработанной Харламенковой Н.Е. с соавторами, а также типы социальной поддержки, определяемые с помощью методики «Опросник социальной поддержки» — F-SOZU-22 [22], в адаптации А.Б. Холмогоровой, Г.А. Петровой [14].  Уровень стресса оценивался с помощью методики  «Опросник ШВС-10» (The Perceived Stress Scale-10, «PSS-10») в адаптации В.А. Абабкова, К. Барышниковой и др. [1]. Диагностика актуального стресса у подростков проводилась с помощью детского варианта Perceived Stress Scale for Children, PSS-C («Шкала воспринимаемого стресса» (ШВС-Д)).

Участники исследования (подростки и их матери) были разделены на три группы по уровню травматичности оперативного вмешательства:

• 

Малотравматичные, оцениваемые 1 баллом. Это группа пациентов, перенесших небольшие по объему операции без выраженных нарушений функций органов и систем, не требующих длительного соблюдения ортопедического режима (n = 8 подростков и их матери).

• 

Средние по травматичности, оцениваемые врачами в 2 балла. Это пациенты, которые перенесли операции с последующими нарушениями функции оперированного сегмента, требующими интенсивной коррекции, длительного соблюдения ортопедического режима (n = 26 подростков и их матери).

• 

Высокотравматичные (3 балла) — это подростки, которым была проведена операция, сопровождавшаяся полным удалением одной или нескольких костей, части одной или нескольких костей, реконструкцией анатомических образо-ваний с сопутствующими выраженными функциональными расстройствами, которые без специального лечения не могут быть самостоятельно восстановлены (n = 5 подростков и их матери) [6].

Диагностика актуального стресса у подростков проводилась с помощью детского варианта теста «Шкала воспринимаемого стресса», ШВС-Д (Perceived Stress Scale for Children, PSS-C). Данная методика хорошо зарекомендовала себя за рубежом в качестве удобного инструмента для оценки уровня повседневного стресса у детей от 5 до 18 лет [25]. Перевод текста методики был осуществлен сотрудниками лаборатории психологии развития субъекта в нормальных и посттравматических состояниях института психологии РАН в 2018 году. В настоящее время методика проходит апробацию на русскоязычной выборке. Русскоязычный текст ШВС-Д состоит из 13 пунктов, касающихся беспокойства по поводу спешки или нехватки времени для выполнения желаемых дел, восприятия школьной нагрузки, восприятия конфликтов, эмоций и др. в течение последней недели. Каждый вопрос предполагает 4 варианта ответа от 0=никогда до 3=часто. Максимально возможное значение итогового показателя — 39 баллов.

Уровень стресса у матерей оценивался с помощью методики-опросника «Шкала воспринимаемого стресса», ШВС-10 (The Perceived Stress Scale-10, «PSS-10»), в адаптации В.А. Абабкова, К. Барышниковой и др. [1]. Методика представляет собой список из 10 вопросов, касающихся стрессовых состояний. Респонденту предлагалось ответить на каждый вопрос в диапазоне от 1 — совсем не согласен до 5 баллов — полностью согласен. Результаты методики представлены в субшкалах: перенапря-жение, противодействие стрессу и общий балл актуального стресса.

Для изучения представлений участников исследования о болезни использовалась авторская анкета «Представление о болезни», разработанная в лаборатории психологии развития субъекта в нормальных и посттравматических состояниях института психологии РАН, представляющая собой список ассоциаций на слово «болезнь» (34 дескриптора для подростков и 44 дескриптора для их матерей). Участникам предлагалось оценить степень близости каждого дескриптора своему представлению о болезни, используя шкалу от 4 — полностью соответствует до 0 — полностью не соответствует. Оценка частоты предпочтений в выборе слов-ассоциаций проводилась методом подсчета суммы баллов по каждому дескриптору с последующим расчетом верхних квартилей. Значения дескрипторов с частотой выше верхнего квартиля рассматривались как наиболее предпочитаемые ассоциации.

Для определения типа социальной поддержки в исследовании использовался опросник социальной поддержки F-SOZU-22 [22] в адаптации А.Б. Холмогоровой, Г.А. Петровой [14]. Методика включает следующие шкалы: эмоциональная поддержка (наличие позитивного чувства близости и доверия); инструментальная поддержка (возможность получения важной информации, помощи в решении проблем, в том числе материальной помощи); социальная интеграция (наличие референтной группы, степень включенности и ощущение собственной значимости для данной группы); удовлетворенность социальной поддержкой (степень удовлетворенности человека вниманием и пониманием других людей).

Статистическая обработка данных была проведена с использованием программного пакета Statistiсa 10 и включала в себя описательную статистику, расчет коэффициента корреляции rs-Спирмена, анализ групповых различий с помощью U-критерия Манна—Уитни.

Результаты исследования

В соответствии с первой гипотезой о том, что тяжесть заболевания, оцениваемая по степени травматичности медицинского вмешательства, соотносится с уровнем актуального стресса ребенка и матери, был проведен корреляционный анализ связи травматичности и уровня актуального стресса в группе подростков и в группе матерей до и после операции. Результаты показали отсутствие значимой корреляционной связи между данными показателями у подростков (до операции rs=-0.274; р=0,867; после операции rs=0,131; р=0,433).

До операции связь между показателями травматичности и стресса у матерей оказалась статистически незначимой (шкалы «Перенапряжение» (rs=-0,152; р=0,363) и «Противодействие стрессу» (rs=-0,120; р=0,466), общий балл ШВС-10 (rs=-0,059; р=0,752). После операции выявлена обратная связь между травматичностью операции ребенка и уровнем актуального стресса по шкале «Перенапряжение» (rs=-0,388; р=0,016) и по общему баллу актуального стресса (rs=-0,415; р=0,009); связь между травматичностью и показателями шкалы «Противодействие стрессу» оказалась незначимой (rs=-0,248; р=0,013).

В результате можно говорить о том, что первая гипотеза подтвердилась лишь частично: травматичность операции соотносится с уровнем актуального стресса исключительно в группе матерей после операции. Кроме того, оказалось, что чем выше травматичность операции ребенка, то есть степень нарушения функций органов и систем и связанная с ней необходимость в интенсивной коррекции и специальном лечении, тем меньше для матери характерно чувство перенапряжения. По-видимому, до операции матери подростков с высокой степенью травматичности до некоторой степени понимали, что ребенку предстоит серьезная операция, были осведомлены о последствиях (травматичности, особенностях заболевания, реабилитации и т.д.). После операции у матерей происходит мобилизация сил, ресурсов для поддержки ребенка в преодолении последствий заболевания, и уровень перенапряжения при высокой травматичности операции снижается. Высокие показатели перенапряжения в случае малотравматичной операции показывают, что мать не учла множество факторов (в том числе сам факт госпитализации ребенка, его реакцию на врачей, наблюдения за детьми, у которых была сложная операция и др.) и возник эффект последействия, запаздывания эмоциональных реакций в ответ на трудную ситуацию. Отсутствие связи уровня стресса и травматичности у ребенка свидетельствует о недостаточном осознании (либо неполном знании) ребенком характера заболевания. Следует также предположить, что объективные показатели тяжести заболевания не всегда соотносятся с субъективной оценкой ситуации, и даже в случае несложной операции тревога и стресс по поводу своего состояния могут быть очень высокими.

Для проверки второй гипотезы были проанализированы данные, полученные с помощью анкеты «Представление о болезни» отдельно у подростков и матерей; оценивали предпочтения в выборе слов-дескрипторов путем подсчета суммы баллов (ответы 3 и 4 балла) по каждому из дескрипторов с последующим расчетом верхних квартилей. Если суммы баллов по определенному дескриптору превышали значения верхнего квартиля, то их рассматривали как наиболее предпочитаемые ассоциации. Анализ представлений о болезни среди подростков показал, что до операции наиболее часто выбираемые дескрипторы — «выздоровление», «помощь», «лекарства», «врачи», «забота мамы», «беспокойство семьи», «родители рядом», «сон», «найти силы, справиться», после операции — «выздоровление», «лекарства», «врачи», «поддержка», «забота мамы», «поддержка друзей», «беспокойство семьи», «найти силы, справиться». Матери подростков чаще ассоциируют болезнь ребенка с «терпением», «необходимостью быть сильной», «надеждой», «чувством нужности ребенку», «необходимостью взять себя в руки», «мыслями о том, что все будет хорошо», «желанием помочь», ощущением того, что «скоро все закончится», «помощью врачей», «физическим контактом с ребенком (обнять, держать за руку)», «поддержкой ребенка» как до, так и после операции ребенка.

Чтобы уменьшить количество переменных, все дескрипторы были объединены в тематические группы ассоциаций. Для подростков это — «поддержка», «мотивация выздоровления», «чувства и переживания», «физические ощущения». Для матерей подростков — «будущее», «внешняя поддержка» (поддержка самой матери семьей, друзьями), «помощь ребенку», «внутренние ресурсы», «избегание», «чувства и переживания», «физические ощущения».

Анализ результатов в группе подростков показал, что как до, так и после операции частота выбора ассоциативных групп такова: «поддержка» (до операции — 112,5; после — 122,75), «мотивация выздоровления» (до — 89,75; после — 88,75), «чувства и переживания» (до — 55,4; после — 46,4), «физические ощущения» (до — 79,25; после — 76,75). После операции частота выбора дескрипторов группы «поддержка» увеличивается, в отличие от других групп ассоциаций. У матерей частотный анализ показал следующую очередность выбора групп ассоциаций до и после операции: «будущее» (до операции — 113,2; после — 110,6), «внешняя поддержка» (до — 120; после — 126,33), «помощь ребенку» (до — 133,2; после — 123), «внутренние ресурсы» (до — 119,87; после — 117,75), «избегание» (до — 57,71; после — 45,43), «чувства и переживания» (до — 59,87; после — 52), «физические ощущения» (до — 59,75; после — 58,25). После операции частота выбора матерями дескрипторов группы «внешняя поддержка» увеличивается, в отличие от других ассоциативных групп.

Для более детального исследования различий в представлениях о болезни участники исследования были поделены на группы по уровню травматичности: группа подростков с низким уровнем травматичности (n=8), группа со средним значением (n=26) и группа подростков с высоким уровнем травматичности (n=5). Матери объединялись в группы в соответствии с уровнем травматичности операции у их детей.

Статистический анализ различий по представлениям о болезни между группами подростков показал, что до операции респонденты с высоким уровнем травматичности в сравнении с представителями средней группы чаще выбирают ассоциации, связанные с чувствами и переживаниями (U=56,0; p=0,051), так же как в сравнении с группой подростков с низкой травматичностью (U=6,5; p=0,042).

Матери подростков с высоким уровнем травматичности в представлениях о болезни ребенка до операции чаще выбирают дескрипторы, связанные с будущим в сравнении со средней группой (U=65; p=0,047) и с группой с низким уровнем травматичности (U=7,0; p=0,051). Однако как до, так и после операции матери группы с низкой травматичностью чаще матерей подростков с высоким уровнем ассоциируют болезнь ребенка с избеганием (U=5,5; p=0,032). Кроме того, после операции имеются различия в представлениях о болезни ребенка, связанных с чувствами и переживаниями (U=6,5; p=0,047), т.е. матери группы с низким уровнем травматичности чаще других выбирают дескрипторы, описывающие чувства и переживания.

Вторая гипотеза подтвердилась частично. Респонденты с высоким уровнем травматичности чаще других в представлении о болезни выбирают ассоциации, связанные с чувствами и переживаниями до операции; кроме того, матери этих подростков ассоциируют болезнь ребенка с заботой о нем и с прогнозом развития ситуации в будущем. Не подтвердилось предположение о том, что в представлениях подростка о болезни ведущее место занимают показатели физического и эмоционального состояния.

Для верификации третьей гипотезы между группами подростков с разной травматичностью был проведен статистический анализ различий по шкалам социальной поддержки (эмоциональная поддержка, инструментальная поддержка, социальная интеграция и удовлетворенность социальной поддержкой). Результаты исследования показали, что до операции группа подростков с низкой травматичностью превышает группу со средней травматичностью (U=21,5; р=0,045) по эмоциональной поддержке (чувства симпатии, уважения, близости, эмоциональной сопричастности). Между группами с высокой и средней травматичностью имеются различия по шкале «Социальная интеграция» как до операции (U=41,0; р=0,021), так и после (U=47,5; р=0,027). В целом социальная интеграция (наличие круга значимых людей, степень включенности респондента в отношения с другими, ощущение собственной значимости респондентом себя в группе людей) более характерна для подростков с высоким уровнем травматичности.

Полученные результаты позволяют сделать вывод о частичном подтверждении третьей гипотезы.

Обсуждение результатов

Нарушение функций опорно-двигательного аппарата, наличие болевого синдрома и другие показатели физического состояния подростка неблагоприятно влияют на его психическое состояние. Рекомендации врачей относительно проведения хирургической операции, госпитализация, разлука с родителями, предоперационный стресс выступа-ют дополнительными и очень весомыми факторами, способными индуцировать тревогу. В проведенном нами исследовании учитывались как объективные (травматичность), так и субъективные (стресс, представление о болезни, социальная поддержка) показатели психологического благополучия подростка до и после хирургической операции, которые могут определять актуальное состояние ребенка, темпы и качество реабилитационного процесса. Отношение матери к ситуации рассматривалось нами в качестве возможного ресурса выздоровления подростка.

Отсутствие связи между травматичностью и воспринимаемым подростком стрессом как до, так и после операции показывает, что соотношение этих переменных между собой, по-видимому, опосредовано другими характеристиками. Кроме того, показатель травматичности не в полной мере «отражает» всю полноту трудности актуальной ситуации для подростка. Тем не менее выбор именно этого показателя выступил в качестве меры, благодаря которой в представлении подростка могут быть соотнесены само заболевание, как оно представляется подростком и его матерью, а также объективные показатели хирургической операции. Примечательно, что подростки с высоким уровнем травматичности операции в большей степени, чем остальная выборка, склонны выражать негативные эмоции до операции. Выступая в качестве маркеров оценки ситуации, ее трудности, предсказуемости/непредсказуемости, эмоции показывают «заинтересованность» человека в том, что с ним происходит. Следует предположить, что тяжесть заболевания и соотносимая с ним сложность проведения медицинских манипуляций оцениваются подростками с высокой травматичностью более адекватно по сравнению с другими группами. Такой же адекватной представляется потребность подростков этой группы в социальной интеграции, в ощущении сплоченности с другими, часто близкими людьми, которая благополучно ими реализуется. Думается, что существенную роль в подготовке подростка к операции играет мать, которая демонстрирует или не демонстрирует готовность быть сопричастной этим обстоятельствам. Не анализируя индивидуально-психологические различия в восприятии ситуации матерями, т.е. отдельные случаи, отметим, что тяжесть заболевания ребенка может лишать мать некоторых иллюзий, заставлять ее (в том числе благодаря общению с врачами) быть готовой пройти с ребенком весь этот путь — от начала болезни до конечной цели в процессе реабилитации.

О деталях заболевания и оперативного вмешательства, в том числе его травматичности, мать обычно узнает непосредственно перед операцией, а нередко и после нее. Может быть, именно поэтому связь уровня стресса матери и травматичности операции до ее проведения отсутствует: матери, имеющие детей с разной степенью тяжести заболевания, видимо, по-разному реагируют на подготовку ребенка к операции. Кроме того, факт оперативного вмешательства, включая анестезию, длительность операции, ее успешность и т.д., также вызывает состояние напряжения у матери. После операции перенапряжение снижается. Следует предположить, что матери мобилизуют свои ресурсы для поддержки ребенка в ходе выполнения всех необходимых процедур и обеспечения соответствующего ухода за ним в постоперационный период и в период реабилитации. В добавление к этому отметим, что представление о болезни ребенка чаще ассоциируются матерью именно с заботой о нем и с прогнозом развития ситуации в будущем. Причем при высоком уровне травматичности операции матери чаще выбирают дескрипторы, связанные с будущим, и реже — дескрипторы, указывающие на негативное эмоциональное состояние. Оперативное вмешательство как важный этап в выздоровлении ребенка пройден, связанные с ним тревога и угроза позади, и матери настраиваются на дальнейшее выздоровление ребенка уже в домашних условиях с установкой на полное выздоровление в будущем.

Данные, полученные в выборке детей со средним уровнем травматичности операции и их матерей, демонстрируют наиболее высокие показатели мотивации выздоровления (представление о болезни) до проведения операции, хотя статистически значимые различия по этому показателю получены не были. Данная группа подростков и их матерей характеризуется средними показателями по всем анализируемым нами методикам, но все-таки в большей степени близка к группе подростков с высоким уровнем травматичности операции; аналогичная картина наблюдается в выборке матерей этих подростков.

Представляется, что матери группы подростков с низкой травматичностью используют определенную «тактику» взаимодействия с ребенком, информируя его о том, что его заболевание и предстоящая операция являются рядовыми, не более важными, чем другие жизненные события. Этот вывод был сделан на основе данных, полученных после операции, и при сравнении с результатами других групп матерей. Согласно результатам настоящего исследования, после операции матери подростков с низкой травматичностью, характеризуя болезнь ребенка, чаще других групп выбирают ассоциации, связанные с негативными чувствами и переживаниями. Складывается впечатление, что они как бы запаздывают по сравнению с другими группами матерей в эмоциональном реагировании на трудную ситуацию. Этот факт подтверждается тем, что матери этой группы соотносят болезнь ребенка не только с негативными эмоциями, но и с тактикой избегания проблемы. Причем избегание существенно преобладает в их представлениях о болезни ребенка как до, так и после операции.

Заболевание близкого человека, известие об этом, несомненно, являются стрессором высокой интенсивности и могут провоцировать возникновение сильнейшего стрессового напряжения. Особенно тяжело переживается событие, которое сопряжено с опасной для жизни болезнью ребенка, длительной по времени и требующей оперативного вмешательства. С одной стороны, подобное событие может стать поводом проявить сильные личностные и волевые качества, научиться выдержке и терпению. С другой стороны, оно связано с волнением и тревогой матери по поводу здоровья ребенка и в определенных случаях способно перерасти в эмоциональное выгорание и истощаемость, что, несомненно, отражается на физическом и психическом состоянии ребенка. Выявленные различия подтвердили существующее мнение о том, что психологические особенности играют значительную роль в процессе лечения и выздоровления больного; анализ данных показал, что в случае болезни ребенка нужно учитывать не только его эмоциональное состояние, но и отношение матери к этой ситуации, ее отношение к своему ребенку. Существенным оказалось понимание матерью степени тяжести операции и ее эмоциональный настрой, благодаря которым у ребенка складывается адекватное отношение к ситуации, правильное понимание происходящего, формируется мотивация к выздоровлению.

 

Литература

1.   Валидизация русскоязычной версии опросника «Шкала воспринимаемого стресса-10» / В.А. Абабков, К. Барышникова, О.В. Воронцова-Венгер [и др.] // Вестник СПбГУ. Сер. 16. Психология. Педагогика. – 2016. – Вып. 2. – С. 6–15.

2.   Восстановительное лечение детей, больных злокачественными солидными опухолями, в раннем послеоперационном периоде / А.А. Катыженков, Е.А. Букреева, А.В. Петриченко [и др.] // Российский вестник детской хирургии, анестезиологии и реаниматологии. – 2016. – T. 6, № 2. – С. 80–85.

3.   Гетеротопическая оссификация крупных суставов при травмах и заболеваниях центральной нервной системы (обзор литературы) / Г.А. Кесян, Р.З. Уразгильдеев, И.М. Дан [и др.] // Кремлевская медицина. Клинический вестник. – 2015. – № 4. – С. 78–83.

4.   Горьковая И.А., Микляева А.В. Гендерные особенности копинг-стратегий подростков с нарушениями двигательных функций // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. – 2019. – T. 11, № 5(58) [Электронный ресурс]. – URL: http://mprj.ru (дата обращения: 25.04.2020).

5.   Динамика уровня стресса и изменение представлений о болезни у подростков с опухолями опорно-двигательного аппарата и их матерей / Н.Е. Харламенкова, М.В. Дан, Н.Н. Казымова [и др.] // Мир науки. Педагогика и психология. – 2019. – Т. 7, № 4 [Электронный ресурс]. – URL: https://mir-nauki.com/PDF/02PSMN419.pdf (дата обращения: 02.05.2020).

6.   Истинные и псевдо-междисциплинарные исследования: принципы системно-структурного подхода к планированию медико-психологических проектов / Н.Е. Хар-ламенкова, Н.А. Еськин, А.И. Снетков [и др.] // Экспериментальная психология. – 2019. – Т. 12, № 4. – С. 177–192. doi:10.17759/exppsy.2019120414

7.   Критерии психологического здоровья подростков с ортопедическими заболе-ваниями / Г.В. Пятакова, О.В. Оконешникова, С.В. Кудрявцева [и др.] // Ортопедия, травматология и восстановительная хирургия детского возраста. – 2019. – Т. 7, № 1. – С. 71–80. doi: https://doi.org/10.17816/PTORS7171-80

8.   Крюкова Т.Л. Возрастные и кросскультурные различия в стратегиях совлада-ющего поведения // Психологический журнал. – 2005. – Т. 26. – № 2. – С. 5–15.

9.   Лифинцев Д.В., Серых А.Б., Лифинцева А.А. Социальная поддержка как фактор психического благополучия детей и подростков // Национальный психологи-ческий журнал. – 2016. – № 4 (24). – С. 71–78. doi: 10.11621/npj.2016.0409

10.   Патологические переломы длинных костей скелета у детей и подростков при доброкачественных опухолях и опухолеподобных заболеваниях / А.И. Снетков, С.Ю. Батраков, А.Д. Акиньшина [и др.] // Вестник травматологии и ортопедии им. Н.Н. Приорова. – 2019. – № 4. – С. 22–32.

11.   Снетков А.И., Батраков С.Ю., Морозов А.К. Диагностика и лечение добро-качественных опухолей и опухолеподобных заболеваний костей у детей. – М.: ГЭОТАР-Медиа, 2017. – 352 c.

12.   Соловьева С.Л. Психологические факторы хронической боли // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. – 2019. – T. 11, № 6 (59) [Электронный ресурс]. – URL: http://mprj.ru (дата обращения: 02.05.2020).

13.   Сысоева О.В., Попова К.Е. Сравнительная характеристика представлений врачей и студентов-медиков о категориях «здоровье» и «болезнь» // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. – 2020. – T. 12, № 1 (60) [Электронный ресурс]. – URL: http://mprj.ru (дата обращения: 02.05.2020).

14.   Холмогорова А.Б., Петрова Г.А. Методы диагностики социальной поддержки при расстройствах аффективного сперктра // Медицинская технология. – М.: МНИИ психиатрии Росздрава, 2007.

15.   Audiovisual interventions for parental preoperative anxiety: A systematic review and meta-analysis / C.H.T. Chow, S. Wan, E. Pope [et al.] // Health Psychology. – 2018. – Vol. 37, № 8. – P. 746–758. doi: https://doi.org/10.1037/hea0000627

16.   Children’s Perioperative Multidimensional Anxiety Scale (CPMAS): Development and validation / C.H.T. Chow, R.J. Van Lieshout, N. Buckley [et al.] // Psychological Assessment. – 2016. – Vol. 28, № 9. – P. 1101–1109. doi: https://doi.org/10.1037/ pas0000318

17.   Dimensions of attachment and commitment across the transition to parenthood / M. Ferriby, L. Kotila, C. Kamp Dush [et al.] // Journal of Family Psychology. – 2015. – Vol. 29, № 6. – P. 938–944. doi: https://doi.org/10.1037/fam0000117

18.   Longitudinal investigation into the role of perceived social support in adolescents’ academic motivation and achievement / J. Song, M. Bong, K. Lee [et al.] // Journal of Educational Psychology. – 2015. – Vol. 107, № 3. – P. 821–841. doi: https://doi.org/ 10.1037/edu0000016

19.   Moreira H., Canavarro M.C. Parental attachment insecurity and parenting stress: The mediating role of parents’ perceived impact of children’s diabetes on the family // Families, Systems, and  Health. – 2016. – Vol. 34, № 3. – P. 240–249. doi: https://doi.org/10.1037/fsh0000211

20.   Parenting behaviors and the well-being of children with a chronic physical condition / J.L. Crandell, M. Sandelowski, J. Leeman [et al.] // Families, Systems, and Health. – 2018. – Vol. 36, № 1. – P. 45–61. doi: https://doi.org/10.1037/fsh0000305

21.   Reife I., Duffy S., Grant K.E. The impact of social support on adolescent coping in the context of urban poverty // Cultural Diversity and Ethnic Minority Psychology. – 2020. – Vol. 26, № 2. – P. 200–214. doi: https://doi.org/10.1037/cdp0000296

22.   Sommer G., Fydrich T. Soziale Unterstüzung. Materialie, Nr. 22. Deutsche Gesellschaft für Verhaltenstherapy. – Tübigen, 1993.

23.   The influence of pain memories on children’s and adolescents’ post-surgical pain experience: A longitudinal dyadic analysis / M. Noel, J.A. Rabbitts, J. Fales [et al.] // Health Psychology. – 2017. – Vol. 36, № 10. – P. 987–995. doi: https://doi.org/10.1037/ hea0000530

24.   Tesler M.D., Holzemer W.L., Savedra M.C. Pain behaviors: postsurgural responses of children and adolescents // Journal of Pediatric Nursing. – 1998. – Vol. 13, № 1. – P. 41–47. doi: https://doi.org/10.1016/S0882-5963(98)80067-5

25.   White B.P. The Perceived Stress Scale for Children: A pilot study in a sample of 153 children // International Journal of Pediatrics and Child Health. – 2014. – Vol. 2, № 2. – P. 45–52.

 

Ссылка для цитирования

УДК 616-006-089:616-092.19-053.7

Харламенкова Н.Е., Дымова Е.Н. Представление о болезни и стресс у подростков и их матерей в пред- и постоперационный период // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. – 2020. – T. 12, № 5(64) [Электронный ресурс]. – URL: http://mprj.ru (дата обращения: чч.мм.гггг).

 

Все элементы описания необходимы и соответствуют ГОСТ Р 7.0.5-2008 "Библиографическая ссылка" (введен в действие 01.01.2009). Дата обращения [в формате число-месяц-год = чч.мм.гггг] – дата, когда вы обращались к документу и он был доступен.

 

Representation of disease and stress in adolescents and their mothers in
the pre- and postoperative period

Kharlamenkova N.E.1
E-mail: nataly.kharlamenkova@gmail.com

Dymova E.N.1
E-mail: grebennikovakaty@mail.ru

1 Institute of Psychology of Russian Academy of Sciences
Yaroslavskaya str., 13, Moscow, 129366, Russia
Phone: +7 (495) 682-02-00

Abstract. The aim of this study was to establish correspondence between the level of current stress and the disease representations in adolescents with benign tumors and tumor-like diseases of the musculoskeletal system in relation to social support and mothers representations about the child’s illness in the pre- and postoperative period. The respondents were adolescents of 12-16 years old with a diagnosis of a benign tumor of the musculoskeletal system who were admitted to the National Medical Research Center of Traumatology and Orthopedics named after N.N. Priorov for the planned surgery, and their mothers. The psychological study was carried out in 2 stages: the first — before the surgery, the second — 3-5 days after the surgery. In both cases, identical psychological techniques were used. It was shown that after surgery, the invasiveness correlates with the level of actual stress in mothers sample; respondents with a high level of surgery invasiveness are more likely than others choose feelings as the associations with the disease before the surgery; the mothers of these adolescents associate the child disease with caring for him and with a forecast of the situation development in the future; social integration is more typical for adolescents with a high level of surgery invasiveness; for the adolescents with a low surgery invasiveness is typical the emotional support before the surgery.

Key words: adolescents; mothers; stress, representation of the disease; the surgery invasiveness; social support.

For citation

Kharlamenkova N.E., Dymova E.N. Representation of disease and stress in adolescents and their mothers in the pre- and postoperative period. Med. psihol. Ross., 2020, vol. 12, no. 5 [in Russian, abstract in English].

 

  Р’ начало страницы Р’ начало страницы

 

Портал medpsy.ru

Предыдущие
выпуски журнала

2020 РіРѕРґ

2019 РіРѕРґ

2018 РіРѕРґ

2017 РіРѕРґ

2016 РіРѕРґ

2015 РіРѕРґ

2014 РіРѕРґ

2013 РіРѕРґ

2012 РіРѕРґ

2011 РіРѕРґ

2010 РіРѕРґ

2009 РіРѕРґ